Королева

Женщину звали Викторией, и от нее приятно пахло пороком, как ненавязчивыми духами. Она потягивала коктейль, сжав зубами соломинку, и время от времени кидала на меня игривый взгляд. Хитрая улыбка говорила о каком-то превосходстве. Как если бы она знала обо мне то, что не знает никто, и умела это использовать.
— Виктория ведь не настоящее имя? – спросил я, когда первая робость прошла. Я всегда неуютно чувствую себя в компании умных женщин. Мне нужно время, чтобы выработать необходимую линию поведения. С глупыми все просто, а с умными я боюсь показать себя дураком.
— Какая разница? – пожала она плечами, не разжимая зубов.

Я сказал в ответ какую-то чушь. Что-то вроде:
— Псевдонимы скрывают не только настоящие имена, но и намерения.
Она рассмеялась. Мне стало не по себе. Кажется, я залился краской стыда.
— Бросьте, — сказала она, — зачем напускать на себя туман?
Я не знал, что ответить. Стало ясно, с этой женщиной мне не совладать. Но тут она сама протянула мне соломинку.
— Читала некоторые ваши рассказы, — сказала она и многозначительно на меня посмотрела. Впервые за все время разговора она перестала улыбаться, — кое-что действительно неплохо.
Я покраснел еще больше. Ненавижу, когда меня ругают, но еще больше – когда хвалят. Не умею переваривать комплименты. Один раз я даже подрался с человеком, который уверял, что у меня хорошая кожа.
Впрочем, женщина не думала меня щадить.
— Но большинство, конечно, просто заморанная бумага. Вам ее не жаль?
— Кого? Бумагу?
— Да, бумагу. В конце концов, ее делают из леса. Губят природу. И все ради того, чтобы ты или какой-то другой графоман исписали ее вдоль и поперек чем-то непонятным.
Не отвечать ей, — одернул я себя. Она воткнула мне нож в сердце, но при этом перешла на ты. Она играла мной, как хотела. Делала все, что угодно. Самое страшное – я понимал это, но ничего поделать не мог.
— Я не буду говорить об этом, — процедил я.
— Боишься, я уничтожу тебя? – теперь она выглядела надменной.
— Да.
— И правильно.
Она допила коктейль.
— Ты – мальчик еще. Глупыш. Ничего не понимаешь, а лезешь ни в свое дело.
Она по-киношному потрогала меня за подбородок.
— Зря. Такой талант пропадает.
Я сделал движение головой, и оказался на свободе. Она стояла передо мной во всем своем величии. Закрыть глаза, не смотреть на нее, уйти, уползти, в конце концов!
— Ну, — сказала она, — ты идешь?
Во мне затеплилась надежда.
— Куда?
— Еще один вопрос и – уже никуда.
Она снова улыбалась. «Ты еще пожалеешь», — сказал мне внутренний голос. Мне было плевать. Я оставил на барной стойке несколько купюр и пошел, нет, вернее поплелся за ней.