Зима посерела. Началась оттепель. Температура пляшет около ноля. Жидкость в бачке омывателя автомобиля тратится с бешеной скоростью. Быстрее бензина.
Проснулись раньше обычного. Поехали в поликлинику выписываться. Гардеробщик насвистывал «Идет война народная, священная война» и ругал правительство. Как я понимаю, гардеробщики – это главные несогласные в стране. Утренний несогласный (пожилой, щупленький, но с веселым характером и, видимо, с похмелья) говорил, стране не хватает порядка. Это не мешало ему торговать собственными бахилами в обход кассы. Причем, без скидок. Пять рублей за пару.
Выписались. Врач на Витю даже не посмотрела. Написала справку и отправила домой. Ее можно понять. Мы пришли вторыми. Когда выходили, за нами выстроилась очередь в шесть человек. Это в восемь часов десять минут. У педиатра в начале рабочего дня глаза бесконечно усталого человека.
Вообще, если вы видели районные детские поликлиники, то понимаете, что Сколково и олимпиада в Сочи – это все пыль в глаза иностранцам. Я согласен, чтобы в рамках какой-нибудь инновации в поликлинике ввели электронную очередь. Или хотя бы приделали вентиль к шпарящей на всех оборотах батарее. Это стало бы достижением.
Опять повез семью к бабушке. В лифте встретили рабочих сверху. Вчера, по их словам, они не долбили. Судя по плотному запаху алкоголя, понятно, что стало тому причиной. Обещают закончить в среду. У них такие замученные лица, что я им поверил.
Я так сильно люблю свою работу, что стал ее ненавидеть.
Совершил в офисе пару подвигов. Например, статья про спортивный праздник в доме инвалидов. Прочитать об этом уже мужественный поступок. Но написать – тем более. Автор, кстати, видимо, увлекся темой. Пишет: «Команды получили необычные названия: георгины, одуванчики, тюльпаны». Действительно, думаю, очень необычно. Особенно «одуванчики».
К вечеру настроение окончательно испортилось. Поехал забирать семью. Необходимо почерпнуть позитивные эмоции.
Ника по дороге домой орала безостановочно. А еще были пробки, и ехали мы дольше обычного. Хорошо, социального работника в соседних машинах не оказалось. Он бы решил, мы истязаем дитя. На самом же деле, все было наоборот.
Взял с полки «Евгения Онегина». Последний раз держал в руках книгу Пушкина в школьные годы. Оказалось, «Онегин» – довольно-таки разнузданное произведение. Что-то вроде сентиментального романа, но написанного мужчиной и для мужчин. Там даже рифма не имеет такого значения, как постоянные лирические отступления и шуточки. Пушкин, мне кажется, ее даже не перечитывал. Гнал себе и гнал, пока не надоело.
Смотрел СКА и случайно уснул. Во втором периоде. Причем, хоккей здесь не при чем. Просто спать хочется так сильно, что даже кофе не помогает.
Рубин с Барселоной я даже смотреть не стал. У Барселоны в основном составе массажисты, техники и друзья футболистов. А Рыжиков на двадцать третьей минуте получает желтую карточку за затяжку времени. От такого футбола скулы сводит. Пойду спать. Завтра встречаюсь с молодежкой СКА. Буду играть с ними в настольный хоккей. Нужны силы.