Шорты (Shorts) – «Люди и лошади»

Миша спрашивает:
— Может, съездим в конно-спортивный клуб? Развлечем детей, и все такое.
— Конно-спортивный клуб? А что там?
— Там? Кони… И спорт. Видимо…
Идея в целом кажется мне здравой. Миша принимает деловой вид. На нем джинсы и простая однотонная футболка. Он похож на американского рабочего. С русским лицом.
— Записывай адрес, — говорит. – Московское шоссе, 55. Посмотри по карте как добраться.
— Что я Московского шоссе не знаю?
Миша смотрит на меня внимательно.
— Дело в том, что это… не то Московское шоссе.
— Не то?
— Да. Другое.
— У нас в городе два Московских шоссе?
— Я не удивлюсь, если их три. Или там пять.
— Ладно.

На следующий день мы кое-как добираемся до места. Это действительно другое Московское шоссе. Небольшая уличка в Пушкине. Интересно, что она выходит к настоящему Московскому шоссе.
Алена ухмыляется.
— Интересно, как называется перекресток этих дорог.
Мне не интересно. Я давлю на газ. Скоро подъезжаем. Среди типичных покосившихся загородных домиков пятиэтажное типовое здание техникума смотрится немного неуместно. На фасаде вывеска «Продукты». Вход в магазин заколочен. Больше никаких табличек нет.
— Наверное, какой-нибудь секретный институт, — говорит Алена.
— Институт ничегонеделанья, — предполагает восьмилетний Витя. Кажется, он прав.
Миша меня предупредил, что нужно проехать за это здание порядка двухсот метров. Едем. За техникумом гниют одно- и двухэтажные кирпичные постройки, разрисованные неумелыми граффити. По правую руку небольшое поле, заканчивающееся реденьким лесом.
— Смотрите, смотрите, кони! – говорит Витя, показывая куда-то вдаль. Действительно, кони. Мы выходим из машины. Лица у нас довольные. Двухлетняя дочь Ника цокает языком. Но лошади сконцентрированы на собственном ужине и до нас им нет никакого дела. Помявшись немного с ноги на ногу, мы уходим.

У клуба оживленно. Вдалеке занимается группа, человек восемь ездят на крупных лошадях по кругу. Пять или шесть пони катают детишек. Пахнет навозом, но, по крайней мере, не грязно. Само здание клуба похоже на барак. По сути это и есть барак. Между ним и заброшенным трехэтажным зданием, напоминающим школу, загон для лошадей.
Ко мне подходит женщина лет двадцати пяти. У нее красное лицо и сиплый голос. На ногах желтые резиновые шлепки, кроме того имеются лосины и мужской мешковатый джемпер, кое-где затертый до дыр.
— Будете кататься?
— Я нет. Дети – да.
Она смотрит на меня взглядом, в котором выражается вопрос: «Ты что здесь самый умный?»
— Пойдемте, оплатим.
Мы заходим в конюшню. Внутри пахнет так, что неподготовленному человеку становится не по себе. Здесь оживленно. Люди снуют туда, сюда. Лошади смотрят на них заинтересовано.
Оказываемся в маленькой комнатушке. Там сидит пять человек, они лузгают семечки и смотрят телевизор. В целом, они очень похожи на мою спутницу.
Мне дают почитать правила безопасности. Я придирчиво их изучаю. Странно, на странице формата А4 мне не удается обнаружить ни одной ошибки. А ведь даже на кафедре филологии в правилах безопасности полно опечаток. «Кафедра филолологии», например.
Я расплачиваюсь, и нам дают пони. Это невысокое коричневое существо с грустными глазами. Похоже на гнома.
— А где же белка? – спрашивает женщина с сиплым голосом. Тут из конюшни выбегает совсем уж маленький пони. Его движения угловаты и неловки. Кажется, он еще не очень умело управляет своим телом и сам не знает, чего от себя ждать. Петляя, он подбегает к нашей лошади и начинает крутиться около нее.
— Это ее сынок? – спрашивает Витя.
— Ага. И двух недель нет. Они с мамкой не разлей — вода.
Витя садится на лошадь и вместе с женщиной они уходят.
— Какая-то она стремная, — говорю я Мише с Аленой.
— Тут они все стремные…
Моя жена склонна к философствованию.
— А может, это не они, может, это мы стремные…
Миша здесь уже час, и они с семьей успели вкусить всех здешних удовольствий.
— Видишь лошадь, — показывает мне он на какого-то скакуна, который беснуется в одном из загонов, пугая Нику.
— Не без этого.
— Говорят, он спортсмен.
— В футбол что ли играет?
— Берет восемь бревен.
— На спину?
— Дурак ты, Ратников. На нос.
У коня действительно спортивное телосложение. Он чем-то напоминает баскетболиста. Тяжелого нападающего.
— А еще у них есть верблюд.
— Где?
— Там, за той трехэтажкой, — Миша показывает в сторону.
— Что он там делает, боже мой?
— Пасется.
— Как корова?
— Ага. Он и траву жует.
— Пойдем посмотрим.
Проходим разрушенное здание и оказываемся на небольшой лужайке. В ее центре на привязи стоит верблюд. Его морда выражает скепсис. Впрочем, моя тоже.
— Это, наверное, конь, к которому приклеили горб. Такое бывает.
Миша знает больше.
— Мне местные рассказали. Типа, сидят они вечером – рраз! – звонок. Снимают трубку. Алло! Им говорят: приезжайте, сделайте что-нибудь, у нас тут в лесу верблюд гуляет! Они, конечно, не верят. Мол, больные ваще! Но они звонят и звонят. Делать нечего – поехали в лес. Приезжают, действительно верблюд. Обыкновенный такой, лесной. Взяли его, теперь здесь живет. Корабль пустыни, блин.
— Боюсь, зимой корабль пустыни сдохнет.
— Зима еще не скоро. Да и он ведь не муха.
— Верно, — говорю, — подмечено.
Женщина с сиплым голосом, ведущая за уздечку пони вместе с Витей, возвращается. Начинается дождь. Мы мнемся. По идее, пора уходить.
— Ну как вам? – спрашивает Миша. Кажется, он немного смущен.
— Феноменально. Слона не хватает.
— Не удивлюсь, если когда-нибудь он здесь появится.
— Тоже из леса?
Миша оборачивается.
— А почему нет? Почему нет?

Автор

Антон Ратников

Журналист, писатель и немного человек.