Рассказ «Ошибка»

Паша и Катя поднялись на борт парома и выпили шампанского. Они поженились две недели назад и решили провести медовый месяц, плавая по Балтике, осматривая североевропейские столицы и безрассудно тратя деньги.
Шампанское за десять евро бокал Паша считал верхом безрассудства.
Начиналась зима. Падал и таял на асфальте крупный ноябрьский снег. Паром слегка покачивался на волнах. Туристы заполняли собой узкие коридоры.
Катя чувствовала к Паше то, что привычно называют любовью. Это была теплота, рождающаяся где-то в грудной клетке и растекающаяся по всему телу. Она любовалась им. Она наслаждалась его голосом. Его шутки казались ей уморительными. Угловатые движения – милыми. Привычка каждые пять минут тереть кончик носа – показателем независимого и волевого характера.
Паша то же испытывал к Кате какие-то чувства, но какие точно – не мог объяснить себе сам. Она ему определенно нравилась. Ее лицо он считал выразительным, а фигуру едва ли не образцовой. Ему не было с ней дискомфортно, а до этого в общении с женщинами он испытывал серьезный дискомфорт. С Катей Паше было хорошо. Почти всегда. Часто.
Иногда, конечно, в нем просыпался типичный единственный ребенок в семье, избалованный эгоист и тогда он начинал раздражаться по пустякам или требовать к себе слишком много внимания или просто ни с того, ни с сего грубить жене.
И все же оба считали свой брак достаточно удачным. Ей было двадцать пять, и ей, сознававшей устойчивость своего социального положения (родители обеспечили квартирой, нашли приемлемую работу, есть кое-какие сбережения, машина ну и так далее), уже подсознательно хотелось ребенка. Ему было двадцать семь, и последние четыре года он жил один в небольшой съемной квартирке в Купчино.
Квартирка поражала чистотой и порядком. Каждый предмет занимал в нем отведенное ему место. Перемещать предметы строго-настрого запрещалось кому бы то ни было. Даже его матери. Свой образ жизни Паша считал идеальным и не торопился его менять. Ему это было не надо. Вот и все.
Они познакомились на платных курсах по древнегреческой литературе. Пашу потянула туда необходимость, он собирался поступать на второе высшее, литературоведческое образование. Катю – скука. В пятимиллионном Петербурге оказалось десять человек, которых интересовала эта тема. Восемь – старше сорока. Единственные ровесники на скучных лекциях они быстро нашли общий язык на кофе-брейках, а потом стали встречаться и после занятий. Спустя месяц у них состоялось настоящее свидание, с цветами, кинотеатром, прогулкой за руку и робким поцелуем в конце. Секс случился чуть позже. Паша не успел оглянуться, как он уже жил в ее квартире, ел из ее тарелок и смотрел ее телевизор. Шла программа «Танцы со звездами». Мечтавший посмотреть итальянский футбол Паша хотел возразить, но осекся, пожал плечами и смирился.

Спустя два месяца он забрал вещи со схемной квартиры и переехал жить к Кате. Предлог нашелся оригинальный – так проще. Паше такой союз был выгоден с экономической точки зрения, отпадал гнетущий ежемесячный платеж за квартиру. С другой стороны, ему пришлось поступиться своими принципами. У Кати царил творческий беспорядок. Паша сначала пытался структурировать этот хаос, но вскоре бросил эти попытки, решив придавать более-менее упорядоченное состояние лишь вещам в пределах вытянутой руки.
Так они жили полгода, пока не решили придать своему союзу официальный статус. Предложение сделал Паша. Катя с радостью приняла его. Паша был уверен, что не ошибся. Повторюсь: Катя оказалась первой женщиной, с которой ему было комфортно.
Свадебное путешествие было желанием жены. Паша не очень любил поездки, а моря и попросту боялся (хотя жене, конечно, об этом не говорил, стараясь поддерживать вокруг себя ореол мужественности). Поэтому настроение у него испортилось с самого утра, как только они отправились на морской вокзал. Кате же наоборот пребывала в прекрасном расположении духа.
Это вызвало некоторые проблемы.
Например, каюту Катя нашла просто восхитительной. Паша презрительно фыркнул и сказал, что она похожа на чулан.
— А где гель для душа? – спросил он у Кати, внимательно изучив душевую кабинку, — они забыли наполнить флакон! Там пусто!
— Подумаешь! – сказал Катя, — ничего страшного. Я взяла с собой.
Но Паша уже завелся.
— Ужас! Мы платим такие деньги, а нам плюют в душу!
Шампанское, которое, как молодоженам, полагалось паре, Паше показалось кислым.
— А по-моему, очень неплохо, — сказала Катя.
Ну а когда паром вышел в море и со скоростью двадцать пять километров в час начал двигаться к эстонской границе, Паша и вовсе стал мрачнее тучи. Катя изо всех сил старалась изменить негативный настрой мужа, но вскоре настроение стало портиться и у нее.
— Любимый, — сказала она, — давай не будем концентрироваться на мелочах!
— Мелочах? Ты думаешь это мелочь? Посмотри на меня! Я весь зеленый! И это по-твоему мелочь?
— Но ведь я взяла для тебя таблетку против укачивания. Вскоре она подействует, и все будет хорошо.
— Посмотрим-посмотрим.
— Не будь таким скептиком!
— Как я могу не быть скептиком, когда так сильно тошнит!
Катя хотела прогуляться по парому, заглянуть в бар, но Паша лежал на кровати, ныл и отказывался куда-либо выходить. Катя расстроилась, но решила, как декабристка, провести этот вечер у постели мужа. Впрочем, вскоре ее решимость погасла. Паша был все так же уныл, а качка не прекращалась.
— Ладно, — сказала она наконец, — я, пожалуй, пойду прогуляюсь немного. А потом вернусь и мы… и мы…
— Ляжем спать, — сказал Паша и отвернулся на другой бок.
Катя ничего не ответила, вздохнула, накинула на плечи платок и вышла из каюты.
Прогулявшись по парому, Катя получила большое удовольствие от всех этих огней, игровых автоматов, ковров, красиво одетых людей. Ей не захотелось возвращаться в темную каюту к Паше. «Ничего с ним не случиться», — подумала она и зашла в бар. Там она, изучив меню, заказала «Маргариту» и принялась не спеша потягивать коктейль. Ее мысли были сбивчивы и покачивались, словно рыбаловецкие шхуны на неспокойном море.
Вдруг она услышала спокойный, приятный мужской голос.
— Извините, — сказал голос, — вы не возражаете, если я присяду с вами. В баре – аншлаг.
Катя была не против компании. Она взглянула на мужчину (и он ей понравился – рубашка с игроком в поло на кармане, темные волнистые волосы, легкая небритость, серые глаза, словно человек с обложки журнала). Катя улыбнулась, пригласив мужчину. Внутри нее все сжалось. Она почувствовала пикантность момента. «Ну вот, — подумала она, — я на пароме всего два часа, а уже сижу в баре со столь приятным молодым человеком». Потом правда она вспомнила о муже и сказала себе: «Ах, да…» Впрочем, она решила гнать от себя эту мысль. В конце концов, это просто способ скоротать время, не так ли?
Мужчина завел какой-то необязательный, но милый разговор. Он был обаятелен и учтив. Кроме того, сексуален и притягателен.
— Борис, — представился он и улыбнулся уголком рта. По спине Кати побежали мурашки. Она едва не захлопала в ладоши. Потом правда снова сказала про себя: «Ах, да». И настроение немного испортилось.
Они продолжали свой разговор, который затягивал их все дальше и дальше. Борис предложил угостить Катю еще одним коктейлем. Катя решила принять предложение, но нашла необходимым расставить все точки над «I».
— Видите ли, я замужем, — сказал Катя, опустив глаза.
— Ничего страшного. Не переживайте. Я тоже женат. Мы просто пытаемся не умереть со скуки. Разве не так?
Кате понравилась эта мысль.
— Да, — сказала она, — а ведь очень точно сказано.
Прошло еще минут сорок. Катя выпила два коктейля и почувствовала, что слегка опьянела. Борис представлялся ей самым обаятельным мужчиной на свете. Она с радостью отмечала, что другие люди заглядываются на их пару, мило разговаривающую за столиком. Мысли о Паше больше Катю не донимали.
В какой-то момент паром довольно тряхнуло.
— На Балтике в это время года весьма возможны штормы, — сказал Борис.
— Да-да! – сказала Катя, глотнув маргариты, — У моего мужа из-за этого развилась ужасная морская болезнь.
Борис вдруг изменился в лице.
— Что?
— Мой муж – лежит весь зеленый. Ха-ха! Когда его тошнит, у него очень забавное лицо!
Борис глотнул из стакана.
— Так твой муж на пароме?
— Ну да.
Борис вздохнул.
— Твой муж на этом пароме? Лежит сейчас в каюте, да?
Катя заподозрила – что-то не так.
— Да, — сказала она, удивившись внезапной перемене тона собеседника.
— Ну не твою ли мать, — сказал Борис, взял стакан и ушел, не попрощавшись.
— Эй! – крикнула ему вслед Катя, — Борис! Ты куда?
Борис не ответил. Катя решила крикнуть еще что-то, но сдержалась. Вокруг было слишком людно. И люди смотрели сейчас на нее. Она поерзала на стуле и уткнулась в соломинку. Ах да, за коктейли пришлось расплачиваться ей самой.
В каюту она вернулась разгневанной. Борис спал, отвернувшись к стенке. Она резко сняла с себя платье, сломав ноготь. Резко выругалась и заплакала. Потом пошла в ванную, чтобы смыть косметику.
«Какие же все-таки козлы эти мужчины», — сказала она себе, чистя зубы.
Потом она легла к мужу. Он только притворялся спящим. На самом деле, ему было страшно, и он не мог спать. Ему хотелось, чтобы Катя сказала ему что-то. Спросила, как дела, например. Или еще что. Но она молчала. Паша затаил обиду.
«Какая она все-таки черствая и недалекая женщина», — подумал он.
А Катя сидела на кровати в пижаме, сложив руки на груди. Она смотрела в одну точку. Впервые за все время знакомства с Пашей она не ощущала к человеку, лежащему рядом никаких чувств. Вообще никаких. Даже раздражения не было.
Тут она подумала: «Кажется, этот брак был грандиозной ошибкой».
Паром продолжал медленно двигаться в сторону Стокгольма.