Маркес умер

Зазвонил телефон. Услышал голос знакомого.
— Представляешь, Маркес умер, — говорит.
— Маркес? Это который за «Барселону» играл?
— Сам ты за «Барселону» играл! Это писатель! Габриэль Гарсиа.
— Подожди! Габриэль Гарсиа ведь Ремарк?
— Сам ты Ремарк! Габриэль Гарсия Маркес. А Ремарк – он Эрих Мария.
— Что-то я запутался. И кто из них умер?
— Маркес!
— Это ужасно. Так жаль, что люди уходят так рано. В самом соку!
— Ну вообще-то… по правде говоря… ему было 87.
— Сколько? 87? Вот это да! Я думал, он еще молод.
— Ты его с кем-то путаешь. Может быль, с Перес-Реверте.
— Вряд ли… Впрочем, не знаю. Он написал «Волхв»?
— Нет. «Волхв» написал Фаулз.
— А! Тогда он написал «Алхимик»!
— Нет, «Алхимика» вообще написал этот… как его…
— Борхес?
— Нет. Кажется, Коэльо.
— А Коэльо молодой?
— Наверное, нет.
— Тогда это не он.
— Какая разница с кем ты его путаешь! Главное, что Маркес умер.
— Да, очень жаль. Очень жаль, когда от нас уходят авторы таких блестящих работ, как «Сатанинские стихи».
— Ты что! «Сатанинские стихи» написал Рушди.
— Рушди? Какая-то странная фамилия… Он что, серб?
— Кажется, индус.
— А Маркес ведь из Аргентины?
— Нет. Он колумбиец. Но умер в Мексике.
— Как там у них все запутано! Без ста грамм не разберешься. Другое дело у нас в русской литературе: Пушкин, Гоголь, Достоевский. Все на своих местах.
— Поэтому наша литература – самая лучшая в мире.
— Конечно!
Мы вежливо попрощались.