(Это художественное произведение. Все совпадения с реальностью — от авторской лени и нехватки фантазии).
Навалилось работы, и я неделю ходил небритый.
Впрочем, разницу могли заметить только знатоки. Борода
отказывалась расти на моем молодом, покрытом просыпающимися веснушками лице.
Только в одну ночь, когда я позволил себе выпить немного
индиан пейл эля, у меня произошел какой-то гормональный скачок, и утром я
проснулся с неким подобием запущенной чеховской бородки.
Пожалуй, это и имя – все что роднило меня с Антоном Палычем.
Что же касается футбола, то времени на него катастрофически не хватало.
Не хватало времени даже на какие-то основополагающие вещи.
Вот, например, мы с Ксюшей решили, что пришла пора начать
планировать нашу свадьбу. Мы так решили. Решили и не стали ничего планировать.
— В конце концов, почему нельзя сымпровизировать свадьбу? –
спросил я у Ксюши.
— Дурень, — ответила она, — если ее можно сымпровизировать,
то можно и сымитировать.
Я задумался над смыслом этой фразы примерно на пару дней.
За это время Ксюша дочитала «Проспект Меньшевиков».
— Ну как? — спрашиваю.
— Конечно, он еще сыроват…
Мне стало грустно. Но я нашел, что ответить.
— На то и расчет. Он, как суши, подается сырым.
Но она мне не поверила.
В воскресенье съездили в Выборг. Выборг выглядит так, будто
когда-то там высадились инопланетяне и теперь люди сторонятся этих мест.
Таинственно-запущенный, покрытый водянистым туманом город, по которому ты
передвигаешься будто в пустоте. Он, пожалуй, уже не хранит ускользающие следы
былого величия и следы другой культуры. Эти следы опытный путник должен
стараться отыскать или вообразить сам, среди развалин, домов, камней. Самым
ярким впечатлением от Выборга остается памятник Ленину на абсолютно финской по
архитектуре площади и дурновкусный ресторан, открытый в круглой средневековой
башне.
Из-за этой поездки я пропустил всякие боевики, вроде
неудачного матча Ливерпуля и истерики Кепы Аррисабалаги из Челси.
Потом потянулись рабочие дни. Погода стремительно менялась.
Дул ветер. Снег стелился по земле. Хрустел лед под ногами.
Как-то мы приехали домой, и Ксюша принялась готовить еду.
Перед этим, в машине, она долго рассуждала над тем, что же
ей сделать на ужин.
— Макароны с сосисками? — спросил я. Это был идеальный
компромиссный вариант. Нечто среднее между вложенными усилиями и полученными
калориями (плюс — щепотка удовольствия, если макароны с сыром). Но Ксюша не
была готова к компромиссам. Кровь ударила ей в голову.
— Нет, — сказала она. — Мне надоели макароны. Я объявляю
неделю без макарон!
Это был чертовски смелый поступок. Я выразил ей поддержку.
Короче, пока мы ехали, она решила, что будет готовить
гороховый суп. Потому что не так давно мы ели гороховый суп в одной столовке, и
он был весьма ничего. Видимо, эта мысль засела в ней. То, что в той столовке мы
еще съели сырный штрудель, она в расчет не брала. Хотя мне штрудель, честно,
понравился больше.
Мы купили всякие ингредиенты, и она принялась за дело.
Для начала она приказала мне вымыть всю посуду, и мне
пришлось подчиниться. Да и потом — не бросать же ее один на один с этим супом.
Я мыл посуду, она чистила картошку. Настроение ее
ухудшалось. Уверенность улетучилась.
— Кстати, я никогда раньше не готовила гороховый суп, —
сказала она.
— Не переживай. Все получится. Это не сложнее, чем
приготовить бульон. Бульон с горохом.
Горох варился в кастрюле, и уже довольно давно. Желудок
прилип к спине. Я пытался выхватить бутерброд с колбасой, но мне ударили по
рукам.
— Скоро будет готов суп!
Да, этот замечательный гороховый суп.
Она закинула колбасу на сковородку, и хорошенько ее
прожарила. Горох все еще варился.
— Я и не знала, что
он варится так долго.
Если честно, я знал, но молчал. Мне было интересно, чем все
это кончится.
Еще минут через пятнадцать она вывалила в кастрюлю колбасу с
картошкой.
— Знаешь, — сказала она, — мне кажется, что суп получится не
очень вкусный.
Я стал ее успокаивать, что все это ерунда. И вообще не
важно, каким получится суп.
— То есть ты думаешь, он получится плохим?
Тут я понял, что совершил стратегическую ошибку и стал ее
убеждать, что уверен — суп получится таким как надо. Это будет идеальный суп!
— Нет, — сказала она грустно. — Суп будет плохим. Я уверена.
Прошло еще четверть часа.
— Суп готов, — объявила она. — Но ты можешь его не есть.
Я выразил горячую заинтересованность в супе.
— Не надо. Я же вижу, что ты его не хочешь.
— Я хочу.
— Нет. Ты не хочешь его по-настоящему.
Я очень хотелось есть. Я уже мог есть сырой горох.
— Я очень хочу есть. Очень.
— Ты хочешь есть, но ты не хочешь есть мой суп.
К счастью, тут силы стали ее оставлять. Я выхватил поварешку
и налил себе плошку супа.
— Я съем его, уверен, это замечательный суп.
Она смотрела на меня, как на человека, предавшего родину.
— Я так устала… Пойду прилягу.
Она ушла. Суп оказался сносным. Правда, горох был недоварен.
Но это мелочи, мелочи.
Потом я пришел в комнату и включил Барселону и Реал. Думал, это будет первый матч, который я посмотрю на неделе. Но как только Винисиус не забил первый гол, я уснул.
Девятая глава — здесь.
Весь текст целиком — здесь.
