Рубрика: 99 локаций

Репино. Ноябрь. +8 градусов.

Играет интервью Павла Лобкова Юрию Дудю.

Финский залив. Час дня. Волны тихо накатывают на берег. В 50 метров от меня – кольцо тумана. Ветра нет. Людей нет (почти). Песчаные дюны похожи на работу не очень умелого декоратора. Кажется, я нахожусь в парнике, из которого уже достали все огурцы, и теперь консервируют на зиму. Так и законсервируют вместе со мной…

Я разворачиваюсь и ухожу с веранды элитного ресторана (в меню есть бургер «999 карат» за 5 тысяч рублей, и на него реально напыляют золото). Внутри элитного ресторана меня ждет бесплатный завтрак. Спасибо, господи, что я гастрожурналист (хотя я предпочитаю, чтобы меня называли «Астрожурналистом»). Иначе я бы не потянул завтрак за 1 800 рублей.

День начался с того, что я был в суде. Да, настоящем суде! Пусть и мировом. Кстати, название оправдалось. Судья действительно оказалась мировой женщиной. Была очень любезна со мной.

— Вы осознали, что поступили неправильно?

— Да, я теперь никогда не обгоняю автобус, стоящий на остановке, даже если мне бибикают сзади.

— Правильно! (В сторону) Я тоже так делаю…

В худшем случае меня могли лишить прав на 4 месяца. В итоге я отделался штрафом в 5 тысяч рублей, причем оплатить можно только половину. Хорошие правила!

А потом я поехал в этот ресторан. И вот я здесь. Внутри меня ждут.

А) PR-менеджер из маркетингового агентства. Ее зовут Катя. Ей 20 с небольшим. Она носит очки в элегантной оправе. В губы что-то аккуратно вколото. Выглядит неплохо, хотя, может быть, слишком молода для такой работы. Ее сложно воспринимать серьезно. В разговорах часто упоминает дядю и отца.

Б) Еще одна астрожурналистка из конкурирующего издания. Скромная девушка с красивой улыбкой и блестящими серым глазами. Выглядит просто. Вызывает искреннюю симпатию. Работа для нее – единственный способ побывать в ресторане с средним чеком в 80 долларов.

В) Какая-то непонятная девушка из бара Utopist. Она когда-то работала в «Афише», а теперь хрен знает чем занимается. Возможно, она блогер.

Приносят завтрак. Завтрак, конечно, оказывается ниже ожиданий, но я, разумеется, никому об этом не говорю. Я просто благодарен ресторану, который накормил меня завтраком в половину второго. Они даже не представляют, что на самом деле накормили меня обедом. И ужином, кстати, тоже. После работы я сразу еду играть в футбол и вряд ли успею пожрать.

Куда интереснее разговоры за столом. Девушки обсуждают разное.

А) Недавно была в Калининграде. Рекомендует всем Зеленогорск. Говорит, там хорошо. Особенно спа-процедуры. До этого она училась год в Зальцбурге. Там даже было чуть хуже. Ее отец раньше работал шеф-поваром. А теперь проектирует кухни для ресторанов.

Б) Она просто рада тому, что ее взяли на работу в это издание.

В) Владеет лучшим баром в истории человечества. Занимается саблей. У нее на все есть свое мнение. Ее мнение правильное. Саблю она оставила в гардеробе.

Перед поездкой обратно вышел подышать к воде. Хорошее место, только больно уж дорогое. Немного прояснилось. Даже стали видны очертания Кронштадта. Солнце, как зашторенный прожектор, висело над ним. Завтрак оказался не так хорошо, как я думал. Я думал, мне принесут стейк.

 

Выборг. Ноябрь. +3 градуса.

Играет группа Prayers, песня From Dog to God

Нужно что-то написать о Выборге. Мы съездили туда на длинные выходные.

Я не знаю, почему каждый раз, когда я еду в Выборг, происходит какая-то ерунда с погодой. Лет десять назад разразилась настоящая буря, которая едва не смыла этот город в Финский залив вместе с замком, тысячелетними домами и примерно такого же возраста жителями.

В другой раз, зимой, я поскользнулся на тротуаре, упал, замер и пополз в угол, чтобы встать. В общем, вел себя, как идиот.

И вот третий приезд. Конечно, мы выбрались туда в ноябре, когда хорошая погода может быть разве только в Калифорнии и Буэнос-Айресе (отчасти).

В Выборге сначала было дьявольски холодно, а на следующий день пошел дождь.

Мы ходили, слегка ошарашенные, между зданий. Смотрели на это осыпающееся великолепие. Самая частая мысль: «Боже, а ведь это место может быть не хуже какого-нибудь Таллина».

При этом мы не смогли сесть ни в один приличный ресторан – все было забито москвичами, петербуржцами и вообще непонятно кем. Нас приютило только маленькое кафе, уходящее корнями куда-то вглубь подвала.

Порадовало, что квартира, где мы жили, была приличной. Она эстетично возвышалась над Ленинградским шоссе, как памятник. Внутри было чисто, и стены графитового цвета, говорят, он очень модный в том сезоне.

Ночью ходил за пивом. Нашел в магазине «24 часа» рядом с вокзалом. Передо мной стоял мужчина в синем пуховике – покупал коньяк. Продавщица была накрашена так, будто собралась на свидание.

Завтракали в пекарне, в которой было три столика, а посетителей – человек двадцать. Это напоминало троллейбус в час-пик, где все неожиданно решили пожрать горячие бутерброды.

Видели самый старый жилой дом России. Он был построен до 1640 года. До наших времен он допыхтел, пожалуй, чудом. Выглядит он страшненько и сейчас, особенно если зайти с тыльной стороны. Окружают его два здания-гиганта. В одном теплится жизнь. Другое зияет пустотой вместо огромных окон. Наверное, это был какой-то католический храм. Где еще делают такие окна? Ну не дом культуры же…

Неизвестно, что ждет этот город. Наверное, забвение.

Потом пройдут века и какие-то другие люди будут ходить среди развалин и удивляться тому, как люди могли строить такие маленькие кофейни. Но в целом на нашу жизнь им будет глубоко наплевать. Мы будем вызывать интерес только у долбанутых археологов, вроде тех, что то ли откопали, то ли не откопали Трою.