1 августа. Пунктир

Алена сломала палец на ноге. Нелепое падение на влажном полу в гипермаркете. Интересно, может ли иметь успех в данной ситуации судебный иск? Вряд ли, учитывая, что она даже в травму отказывается ехать. «Что они могут сделать?» — спрашивают. «Ну, — говорю я, — может, пристрелят, чтобы не мучилась…»

Июль кончился. Жара тоже. Пришел холодный и сыроватый август. Это совсем неплохо, учитывая, что творилось на прошлой неделе. Я сегодня мерз на работе, и это на самом деле совсем неплохо. Лучше, чем умирать от обезвоживания.

Проснулся сегодня рано, отправился в районное МРЭО. У меня был план: переоформить машину на себя по доверенности. Это был идеальлный план. Я оказался у стойки администратора первым. Но все началось слишком хорошо, чтобы так же хорошо продолжится. Оказалось, процедура стоит шесть тысяч. Я крякнул, развернулся на каблуках и решил, что можно и с генеральной доверенностью поездить. Не страшно.

Странно, но на нашей книжной полке портрет Есенина соседствует с небольшой фигуркой Пина. Наверное, это нормально.

29 июля. Пунктир

Пунктир теперь будет и здесь тоже.

На улице гроза и всполохи молнии такие, как будто кто-то резко включает и выключает свет. Зрелище пугающее и завораживающее одновременно.

Хотел посмотреть сегодня матч Алании и Актобе. А потом подумал: на фига? Зачем? Ради кого? Я что мазохист? И не смотрел.

Забыл с утра дома телефон, кошелек и водительские права. Потом нашел кошелек и права в машине. Но все равно странно.

Называйте меня просто: пузач.

Утренний пунктир

Я создал новую классификацию современных авторов. Выделяются три вида: писатели, описатели (к ним и я отношусь) и аписатели (это вообще клиника). По-моему, очень точно.

Можно бесконечно долго смотреть на огонь, воду и то, как взбивается молоко для утреннего капучино. Впрочем, на то, как взбивается молоко для вечернего капучино тоже можно долго смотреть.

Алена с утра пристала. — Где, — говорит, — никина косынка? Как будто я похититель косынок и вообще шпион. — Не знаю. — Ты ее последним видел! — Куда-то сунул. Алена нервничает. — Признавайся, где косынка! В какой ты был одежде? Ну говори! Не хватает только направленного в глаза света и наручников. Я не выдал тебя, косынка.