18 июня 2012. Пунктир

В Римини все жарче и жарче, а народа на пляже – все больше и больше. Видимо, сезон в полном разгаре. Что ж, а нам уже скоро уезжать. Сегодня сдал машину обратно в прокат. В аэропорту у стоек компаний по аренде очереди. Расставаться с нашим «Гольфом» было немного жалко, кажется, он был у нас не три дня, а три года. Ладно… Ехал обратно на 9-м автобусе и смотрел на город. Римини теперь тоже кажется родным, перекрестки знакомыми, улицы имеют свой смысл. Вышел у ворот и пошел по парку. Кажется, что шел у себя где-то на Большевиков.

17 июня 2012. Пунктир

Съездили во Флоренцию. Дорога шла через горные перевалы: вверх-вниз, вверх-вниз. Носились мотоциклисты, внизу стояли игрушечные домики, мир казался совершенным. Если не считать того, что детей укачало, мы пару раз свернули не туда, а Алена паниковала из-за горного серпантина, все прошло достаточно неплохо.
Во Флоренции пробыли недолго. Дело в том, что в провниции Тоскана, окруженной горами, стоит такая удушающая жара, словно ты попал в огромную фритюрницу. Мы стояли на главной флорентийской площади, и у нас было такое чувство, словно вход в ад находится где-то за углом. Ужасное, ужасное пекло.
Поэтому о Флоренции я многого не расскажу.
Две вещи. Первая – сделал жил и работал Достоевский. Второе – во Флоренции до сих пор проводятся матчи по флорентийскому футболу. Это такой спорт… м-м-м… вот как пишет о нем спортс.ру: «С XVI века на площади Санта Кроче в центре Флоренции засыпают песком прямоугольник размером 100 на 50 метров и выпускают туда толпу (2 команды по 27 человек) раздетых по пояс и довольно-таки разгневанных мужчин. Им запрещают бить друг друга ногами в голову, а также исподтишка, бросают футбольный мяч – и смотрят, заинтересует ли он кого-нибудь на протяжении 50 минут игрового времени».
В этот день как раз проводились соревнования, и одна площадь в центре была оцеплена полицией. По городу реально бродили фанаты красной и синей команды, распевали песни, пили пиво, материли друг друга.

Вот как эта игра выглядит.

Обратно ехали по платной автостраде. Это в полтора раза быстрее, но приходится делать крюк через Болонью. Почти триста километров обошлись нам в 17 евро.

16 июня 2012. Пунктир

Почти полночь по местному. За окном взлетают и садятся самолеты. Сегодня суббота, день заездов в отели, поэтому самолеты шмыгают туда-сюда, как рейсовые автобусы. Вечером ходили купаться, и самолеты летали над морем. Они шли над морем, потом разворачивались чуть в стороне от города и шли на посадку прямо над крышами домов. Отменное зрелище! Море сегодня теплое, с волнами. В выходной приехали сотни итальянцев, живущих не на побережье, а в глубине страны, весь пляж заполнен. Там, конечно, не только итальянцы, но их ощутимо больше. Вчера мы купались едва ли не одни, сегодня же вся прибрежная полоса наполнена телами. Это уже действительно напоминает южный курорт, потому что до этого я думал – как же они выживают, черт возьми? Я имею в виду всех этих собственников пляжей, продавцов мороженого, филиппинок, делающих массаж. Сегодня у них хватало работы.

Мы были в Сан-Лео

Были сегодня в Сан-Лео. Это небольшая, но суровая крепость высоко в горах. В отличие от Сан-Марино, которое как-то обособилось в средние века и с тех пор свято блюдет свою обособленность, Сан-Лео входит в состав Италии.
Сан-Лео мне понравилось даже больше.
Во-первых, прекрасный вид.

Во-вторых, крепость сама по себе очень интересная. Раньше здесь был только монастырь. Затем монахов потеснили солдаты. Потом из крепости сделали тюрьму.

Здесь четыре года сидел граф Калиостро, известный многим из нас по фильму «Формула любви». В этой камере он скончался. Чьи венки — нен знаю. Может, масонов?

В наследство потомкам остался замечательный арсенал.

И орудия пыток. Например, стул, на который лучше не садиться (если только вы не мастер йоги или не занимаетесь иглоукалыванием ежедневно).

14 июня 2012. Пунктир

С утра отправились в Болонью. Билет в один конец чуть меньше 10 евро. Поезд достаточно комфортабельный – двухэтажный, кондиционера, правда нет, народа хватает и немного душно. Болонья показалась похожей не североевропейский город, в котором построили декорации к «Венецианскому купцу». Здесь много арок и домов из потертого красного кирпича. Много храмов, храмиков и храмищ. Наверное, впервые в жизни я зашел в такое количество церквей за один день. Взял текст молитвы на итальянском, на обложке – распятый Иисус. Долго искал магазин, где продается атрибутика местного футбольного клуба – не нашел, только на вокзале увидел брелок «ФК Болонья», но не стал покупать. Умолял Алену сходить к стадиону, она отказалась категорически. Но он действительно был далеко. Много слышали про потрясающую еду. В частности, соус болоньезе был придуман именно в этом городе. Но поесть ее нам так и не довелось. С трех до шести рестораны здесь закрыты. Плотно. На засов. Пришлось довольствоваться пиццей на вынос.

Вернулись обратно за полтора часа. Начали смотреть «Охотник на оленей». Там есть очень долгая сцена православного венчания, перетекающего в традиционную русскую свадьбу. Гости танцуют «гопак», а в конце все хором поют «Катюши». После такой каши воспринимать серьезно это кино (получившее, кстати, «Оскар») уже невозможно.

С родины приходят странные новости. Вот глава Следственного комитета Бастрыкин, например, извинился перед журналистами «Новой газеты» за их фактическое запугивание. Отлично. Все счастливы. Но в нормальной стране это вызвало бы моджигейт. Как минимум. Но у нас такое невозможно, даже если Путин прилюдно ногами изобьет Навального, например. Скажут, Путин таким образом выразил свою личную позицию и вообще это всем показалось.

12 июня 2012. Пунктир

Мы отправились в Сан-Марино. Сан-Марино – это малюсенькое государство, со всех сторон окруженное Италией. По сути, Сан-Марино занимает гору и пару холмов. Такая гордая и независимая гора. Конечно, там живописно и от вида на вершине этой горы (Титано, кстати — так она называется) захватывает дух. Мы стояли на самом верху и прекрасно видели море. Даже видели многоэтажку рядом с вокзалом – это единственная многоэтажка в Римини, мы живем недалеко от нее. Это прекрасный ориентир, артиллеристы по ней могут править свой огонь.

Потратили там порядка 80 евро на еду, хотя поели не очень вкусно. Утром я съел сэндвич с ветчиной, а днем перекусил пастой карбонара. Алена уплетала салат с морепродуктами. Насколько я понимаю, это был не самый выдающийся салат.

Погуляли по городу. Собственно, Сан-Марино — это три крепости на вершине горы. Чем-то это напоминает испанскую Жирону, в которой мы были в прошлом году. Только Жирона находится на уровне моря, а Сан-Марино на восемьсот метров выше.
Подумал, что, собственно, больше об этом месте сказать и нечего.

Вернулись домой. На автобус была очередь. В первый мы не поместились, к счастью, за оставшимися туристами прислали второй. Ехали час обратно, здесь плотное движение и полно светофоров. Вечером сходили на море, оно сегодня холодное. Там, наверху дул сильный ветер, прямо пронзающий, оказалось, в Римини тоже ветрено и, вероятно, это сказалось на воде. Я поплавал минуты три от силы, и это было достаточно экстремально. Кроме меня в море были еще четыре любителя серфинга. Но они вообще ненормальные.

В Италии все обсуждают скандал с игроком сборной Антонио Кассано. Он сказал что-то вроде «я надеюсь, то в итальянской сборной геев нет». По крайней мере, так его цитирует пресса. По телевизору же показывали улыбающегося Кассано, который что-то плел на пресс-конференции. Шутил, видимо. Что ж, судя по виду телеведущего (очень грозный) Кассано попал, и попробуй тут объясни, какое зло представляют слова, вырванные из контекста.

На завтра намечен дельфинарий. В четверг едем в Болонью.

Новогородская летопись

О’кей. Сейчас я быстро расскажу вам о нашей поездке в Новгород. Сразу говорю, фотографий Кремля не будет. Я по привычке сконцентрируюсь на всякой ерунде. Итак. Новгород – город церквей и таксистов. Впрочем, церквей здесь значительно больше. Они есть на любой вкус: маленькие и большие, каменные и деревянные, квадратные и круглые, заброшенные и отреставрированные, древние и новые. Если идешь по улице и задумаешься, рискуешь оказаться в каком-нибудь храме. Или в такси.


Читать далее Новогородская летопись

5 декабря. Пунктир

Слетали на выходные в Берлин. Столица Германии в лучших своих проявлениях напоминает Хельсинки. В худших – плохие кварталы Варшавы. На улицах так много молодежи, что кажется, старики здесь просто не выживают. На стенах граффити. Общественные туалеты стоят двадцать евроцентов, но все ходят ссать в подземные переходы. В восточном Берлине, где жили мы, еще и очень грязно на улицах, все усеяно пивными крышками, они взыграются в асфальт, словно заклепки. Западный Берлин чист и опрятен. Начинаются предрождественские ярмарки, на которых можно купить очень вкусный глинтвейн за два евро. Главное не переборщить. Сосиски, конечно, очень вкусные. Пиво – тоже. Кофе и сэндвич можно купить на каждом углу. Система метрополитена не очень удобна, зато на S-bahn можно добраться куда угодно и очень быстро. Проезд стоит два тридцать, турникетов на платформах нет, но иногда появляются контролеры.
Город понравился, а вот погода не очень. Лишь в субботу с утра небо было чистым и свежим. Все остальное время над городом нависали тучи и время от времени шел дождь, к тому же дул неприятный ветер.
Три дня, пожалуй, маловато, чтобы подружиться с Берлином. Но достаточно, чтобы составить о нем впечатление.

— Тебе делали массаж головы?
— Нет. Но мозг периодически ебут.

— Соус «Тысяча островов» больше не в моде.
— Да? А что тогда в моде?
— Соус «Тысяча чертей».

Коктейль «Пиво-колада»

В США раньше процветало рыбовладение.

Собор рижской богоматери.

В Сургуте

Взлетели по расписанию. Посмотрел в иллюминатор. Петербург, состоящий из мириад огоньков, лежал внизу. Громада домов, проспектов, заводов, автобусов, человеческих лиц стала невесомой и яркой, словно скопление светлячков. Эта картина, красивая и таинственная, завораживала. И я смотрел на лежащий далеко внизу город, пока он не скрылся где-то за облаками.

С собой у меня был какой-то сборник афоризмов. Решил попробовать почитать. Открыл на первой попавшейся странице. Заголовок: «Генрих Манн, писатель и общественный деятель». И первая же крылатая фраза: «Литература — явление общественное».
Книгу я оставил в самолете.

Подлетали к Сургуту. Самолет, снижаясь, менял эшелоны. В темноте то тут, то там задорно поблескивали огни нефтяных вышек. Люди жгли выделяющийся при добыче нефти газ.
— Жаль болот не видно, — сказала, не отрываясь от иллюминатора, Алена.
— Да, — говорю, — я же из Петербурга. Болота для меня — редкость…

Приехали домой к Ирине Ивановне. Легли спать, разумеется. Я проснулся пол-второго. Нехотя оделся, прошел на кухню. Там собрались женщины. Они о чем-то громко и оживленно беседовали. Подумалось, обсуждают Ливию или ситуацию на АЭС Фукусима. Вслушался. Речь шла о дёгте.

Я был в Сургуте три года назад. Этот небольшой город — меньше трех сотен тысяч жителей — удивительным образом растянулся в моем сознании. Пространства увеличились. Я считал, что от дома тещи до баскетбольного центра никак не меньше пол-квартала. Оказалось, он в соседнем здании. Школа, в которой Алена училась, представлялась мне чем-то далеким и не очевидным. Выяснилось, школа находится напротив. Наконец дом сестры Алены — Насти, как мне думалось, находится где-то вдалеке. На самом деле, до него идти пять минут.
Короче, Сургут маленький город. Здесь все рядом. Направляясь из кухни в туалет, рискуете попасть в магазин. Идете из школы домой — ррраз! и вы в кино. Случайно. Вроде бы шлепаете на работу, а оказываетесь у знакомого в гостиной. Это все излишки компактности.

Удивительно, но Сургут кажется более европейским городом, чем Петербург. По духу он гораздо ближе к Лаппеенранте, чем культурная столица. Ну и уж тем более, Москва. Особенно, это касается дорожного движения. Все автомобилисты учтиво уступают дорогу пешеходам. Никто не проезжает на желтый и уж тем более красный, не поворачивает из среднего ряда налево и не пересекает двойную сплошную как попало. Настя очень переживала из-за сломанного ремня безопасности. Более того, не так давно она сняла с передних стекол тонировку. Если бы в каждом городе России выполняли ПДД хотя бы в таком объеме — мы все жили бы хорошо. Ну может и не хорошо, но заметно лучше.

Сургут — это вообще такая отделившаяся от исторического центра Петербурга Гражданка. Как бы Купчино в отдельности. Веселый поселок без Невы. Красное село без Автово. Озерки без Удельной. Убогие пятиэтажки здесь также застенчиво жмутся к аляповатым новостройкам, зазывают неоном торговые центры, в кинотеатре продается nachos, баскетбольная команда играет в Суперлиге, за объездной строится ледовый дворец. Есть правда и обратная сторона — гопники. В подъезде (или парадной все-таки? я уже и не знаю) передо мной шел дед с двухлитровой пластиковой бутылкой пива. Навстречу — трое парней лет по двадцать с лицами сталелитейщиков пятого разряда. Проходят, ржут: «Ну чё, отожмём у мужичка пиво?» Отжимать, правда, не стали. Но такое возможно и на Гражданке, и в Веселом Поселке, и уж тем более в Красном селе. Да и уж, честно говоря, на Невском проспекте тоже. Города разные, а люди одни и те же. Впрочем, люди везде одни и те же. Даже в Катманду.

Со мной в Сургут ездила мать. Оформила себе командировку. И мне, кажется, тоже. Спрашивает: «Ну, напишешь что-нибудь про Сургут в газету?» «Мама, — говорю, — что можно написать в газету «Новости Купчино» про «Сургут», скажи пожалуйста?» Мама подумала и согласилась. К счастью. Могла ведь и заупрямиться.

Рядом с домом Ирины Ивановны есть парк. С давних времен там сидит молодежь. Как водится, курит и выпивает. Со всеми, как говорится, вытекающими оттуда последствиями. Но с пьющей молодежью решили бороться. Скамейки в парке теперь украшают (или обезображивают?) надписи: «Алкоголь убивает тебя», «Когда начнут пить твои дети?» и почему-то «Любовь спасет мир». Но молодежь все равно сидит и пьет. Морщится, но пьет.