Метка: сто одна история

Когда Лиде бывало скучно, она жевала жвачку. За три года работы кассиром-операционистом в банке она сжевала никак не меньше трех тонн. То есть, становится понятно – скучать Лиде приходилось.
Постоянного молодого человека у нее не было, особенных подружек – тоже. От бесконечного пересчета денег ее пальцы на руках огрубели, кожа на них сморщилась и стала похожа на курагу. И никакие мази не помогали. Лида чувствовала, что стареет, теряет былой блеск и попросту тратит свою жизнь впустую.
«Так все и пройдет, — думала она иногда, — а я как сидела, так и буду сидеть в этой чертовой кассе за пуленепробиваемым стеклом. Прямо человек в футляре какой-то!»
Однажды, когда Лида на каком-то дне рождения жаловалась знакомым на неустройство личной жизни, одна из них всплеснула руками.
— Нет мужика – найди себе хобби!
Идея показалась Лиде совсем даже неплохой. Она задумалась, к чему у нее лежит душа, но после короткой инвентаризации пришла к выводу, что ни к чему в общем-то и не лежит. Пришлось, самой придумывать себе увлечение. Она занялась вышиванием, затем собранием фигурок из гжели, а когда и это надоело – купила абонемент на занятия йогой. Но ничто из этого не доставляло ей настоящего удовольствия.
Решение пришло неожиданно. Оттуда, откуда и ждать было нельзя. Она как-то ужинала в японском ресторане (решила себя побаловать) и вдруг совершенно случайно осознала, что испытывает интерес не только к роллу с тунцом, который собиралась отправить себе в рот, но и в более широком смысле ко всей японской культуре.
Она была близка к тому, чтобы подпрыгнуть прямо в зале ресторана и крикнуть: «Эврика!», но сдержалась.
После этого Лида с упоением принялась Японию. Где-то через полгода она ходила по квартире в бледно-розовом японском халате и пила исключительно японский чай, а над кроватью повесила картину с изображением Фудзиямы.
Когда началась весна, к ней неожиданно пришла идея отправиться в Японию учиться.
— А что меня здесь ждет? – спрашивала она у подруг, — молчание? Старость? Гниение? И все! А там! По крайней мере, это будет что-то необычное. Это будет впечатление на всю жизнь!
Девушки соглашались с Лидой, а за глаза говорили.
— Эх, мужика ей надо.
Читать далее Воскресный рассказ. Лида уехала

В детстве Глеб увидел, как играет ван Бастен, и влюбился. Оклеил его плакатами свой угол (он жил в одной комнате с родителями) и много раз написал его имя в школьном дневнике, правда, переиначив на русский манер – Иван Бастан.
За дневник его выругали. Плакаты решено было оставить. Они удачно закрыли дырку в стене.
Спустя месяц Глеб все-таки смог отца уговорить отдать его в футбольную секцию.
— В «Милан», папа! В «Милан! – слезно умолял сын.
Отец фыркнул.
— Тут есть кое-что получше…
Через дорогу находился подростковый клуб, а при нем – футбольная команда с гордым названием «Машиностроитель». После короткого просмотра, подкрепленного бутылкой портвейна, Глеба взяли.
Детей тренировал тихий и спокойный алкоголик. В назначенный час он выходил на усеянное битым стеклом футбольное поле, призывно свистел в свисток и бросал детворе мяч.
— Давайте там это… ну сами знаете…
Кряхтя, он удалялся к себе. Вместе с руководителем секции бадминтона они запирались в коморке и играли в шахматы до посинения. Вечером, еле держась на ногах из-за затянувшегося эндшпиля, тренер требовал мяч обратно и, пошатываясь, растворялся в темноте.
Потом какие-то хулиганы сломали ворота. Перекладина оказалась вогнутой внутрь. Дети, когда это увидели, сильно расстроились. А Глеб с ужасом представил, какой силищей нужно обладать, чтобы сотворить такое.
После этого стали играть на одни ворота. Сломанные вскоре разобрали заинтересовавшиеся дачники.
В ноябре на поле образовалась огромная лужа. После этого футбол для детей стал еще интереснее. Запулить в нее мяч считалось не менее важным, чем забить гол в ворота.
Весной футбольное поле огородили строительным забором. Важные мужчины в оранжевых касках, шевеля усами, прохаживались вдоль него с умным видом. На этом месте решили построить многоквартирный дом с подземным паркингом. Футбольную секцию, ввиду отсутствия футбольного поля, переориентировали в баскетбольную, благо спортивный зал в клубе оставался. Глеб посчитал это за оскорбление и сказал родителям, что не будет играть в игру, где мяч нужно передавать друг другу руками.
На следующий год он попытался попасть в футбольную школу «Смена» — самую престижную в городе. Отбор там был самый серьезный. Отец и туда принес портвейн, но застыдился и даже не стал его никому предлагать. Тренеры «Смены» казались важными и степенными. Они согласились бы только на дорогой коньяк.
Глеба не взяли. Он плакал две ночи подряд, а потом сорвал плакаты ван Бастена и повесил Рэмбо. Рэмбо смотрел с них угрожающе.
Прошло лет пятнадцать. С мечтой стать футболистом было давно покончено. Более того, в прошлом оказались и другие мечты, посвежее. Как всякий человек, не знающий чем определенным заняться, Глеб стал журналистом. Работа в спортивном отделе городской газеты не казалась ему обременительной. Знай, записывай, кто забил гол, когда и с какого фланга шла подача.
Впрочем, он иногда играл в футбол в любительской лиге. У него во дворе проводились соревнования в формате «Восемь на восемь». В таком футболе не было положений «вне игры», зато существовала вполне реальная вероятность получить в морду. Каждый второй матч заканчивался потасовкой.
В этом футболе Глеб чувствовал себя как рыба в воде. Все-таки у него был определенный талант, поэтому его ценили и ставили в нападение. А кандидатов на роль форварда было пятнадцать человек из шестнадцати.
Однажды в какой-то игре с довольно слабой командой Глеб действовал особенно удачно. За пять минут до конца игры у него и вовсе получилось нечто феноменальное – забить гол в падении через себя. Исполнив «бисиклету», он стал местной знаменитостью.
— Ну ты прям… Руни, — говорили ему удивленные партнеры по команде.
Глеб скромно отводил глаза.
— Скорее, скорее ван Бастен…
В одном из таких матчей Глебу порвали ахилл. Он начал хорошо, забил два гола, а потом какой-то дровосек въехал ему сзади в ногу. Боль была такая, что ему показалось, в кость вкручивают шуруп.
Доктора в травмпункте были озадачены.
От ахиллова сухожилия остались одни ошметки. Для того чтобы собрать их воедино, потребовалось несколько операций.
После одной из них его консультировал доктор.
— С ума сойти! Даже у профессионалов такие травмы — редкость…
— Доктор, скажите, — обратился к нему Глеб, — а я смогу еще играть?
Доктор посмотрел на Глеба внимательно.
— Парень, ты даешь. Тут речь идет о том, чтобы ты ходить мог.
Глебу стало очень больно. Он едва удержало слезы.
— Но ведь это… Ведь это… вся моя жизнь.
Доктор развел руки в стороны.
— Ничего не попишешь. Это спорт. А от такой травмы… Знаешь, получить сзади удар – это самое тяжело. Многие футболисты после этого заканчивали. Тот же ван Бастен…
Глеб поднял глаза.
— Ван Бастен? Из-за ахилла?
— Ну да. Ему было двадцать девять. Тут уж ничего не попишешь. Судьба…
Доктор ушел, а Глеб лег на подушку, и почувствовал, ему стало немного легче.

Эту историю мне рассказал Миша.
Он сидел у меня на кухне, угрюмый, и жаловался на жизнь.
— Все, — говорил он, — идет не так. Совсем не так, как я планирую.
У меня родилась мысль.
— Против этого есть один прием: перестань планировать.
Но Миша не понимал юмора. Он продолжал ныть.
— Моя главная беда – я застенчив. Как что – сразу впадаю в краску. Если б я был страусом, я бы хоть головой в песок мог. Но я не страус. И главное – везде асфальт…
С этим было трудно поспорить, хотя на кухне у меня асфальта нет.
Читать далее Воскресный рассказ. Стеснительность

Мой коллега Валера – странный человек. На днях мне говорит: «А давай сходим в аквапарк!» И это при том, что мы никогда не были особыми приятелями. Но я-то человек тоже со странностями. Я говорю: «Давай».
Ну мы и пошли.
Встретились перед торговым комплексом. Валера приплясывал. В его полиэтиленовом пакете с надписью «Рив Гош» что-то позвякивало.
— Будешь? – спросил он.
— Зачем? – удивился я.
— Как зачем? Для бодрости!
— Я и так вроде бы бодр.
Валера пригляделся ко мне.
— Не, — говорит, — ни фига ты не бодр! Ты — бобр!
Ладно, думаю, почему бы и нет?
Разлили водку в пластиковые стаканчики.
— Закусить есть чем? – спросил я.
— А-а-а! – махнул рукой Валера, — занюхаем.
И он махнул пол-стакана.
— А чем занюхивать? – спросил я.
Но Валера не ответил, он схватил меня за уши, нагнул голову и погрузил свой огромный горбатый нос в мои волосы.
Я даже удивиться не успел.
Читать далее Воскресный рассказ. «Аквапарк»