Сидел на скамейке и читал Жюля Верна.
Не самый очевидный выбор для того, кому за тридцать восемь.
Но все же.
Подошел мальчик. Соседский мальчик, судя по его виду. Желтая футболка, синие шорты, босоножки.
— Что читаете? – спросил он тоном соседского мальчика, которые, как известно, никогда не представляются, не говорят «спасибо» и «пожалуйста», не прощаются и вообще ведут себя так, будто знают тебя всю жизнь.
— Жюля Верна, — сказал я, не отрывая взгляд от книги с нарисованным на обложке воздушным шаром.
— Наверное? – переспросил мальчик. Он, видимо, еще и глуховат был.
— Наверное, — подтвердил я.
Мальчик не поверил и прочитал заглавие. Мог бы сделать это сам сразу.
— Хорошая книга?
— Нормальная.
— О полетах?
— Во сне и наяву.
— Что?
— Ничего.
— А я скоро в пятый класс пойду.
— Удачи.
— Что?
— Ничего.
Помолчали. Я думал, он уйдет. Но нет. Остался.
— А это что у вас?
— Что?
— На руке.
— Кольцо.
— Да нет. На другом пальце.
— Родимое пятно.
— А похоже, будто обожглись.
— Нет, это родимое пятно.
— А чего оно такое красное?
— Чтоб ты спросил.
— Что?
— Ничего.
— Пятно очень красное.
— А какое оно должно быть? Синее?
— Ну это… Коричневое.
— Я же не Горбачев!
— Кто?
— Горб… а ладно.
— Это не пятно, — сказал мальчик со знанием дела. – это рана.
— Что?
— Рана. Вы влюбились недавно.
— Что?
— Любовная рана. Она вас бросила, да?
Закрыл книгу.
— Мальчик, давай иди отсюда.
— Она вас бросила.
Я вздыхаю.
— Нет. Это я ее.
— Кого?
— Никого.
Мы молчим. Мальчик не находит тем для разговора. Ну и я. Просто молчим.
— А я вот читать не люблю.
— Никто не любит.
— Вы тоже?
— Я люблю.
— Ну так значит…
— Ничего это не значит.
Я встал. Нужно было уходить. Мальчик-то уходить не собирался. Он просто себе сидел. И смотрел на меня.
Я отдал ему книгу.
— На, почитай. Потом расскажешь, чем дело закончилось.
— Хорошо.
Мальчик взял книгу и действительно стал читать. Я посмотрел на него, потом повернулся и ушел.
Ну и конечно, этого мелкого я уже не видел больше никогда.
