Пришел на работу, и все старался настроить себя на какой-то рабочий лад. Взять себя как-то в руки. Засучив рукава, начать работать.
Но не получалось у меня.
У нас, у работников умственного труда, такое иногда бывает. Сидишь смотришь в монитор и думаешь ну еще хотя бы минутку, хотя бы полминутки. Ну вот эту сцену сейчас досмотрю. Ну вот только куплет дослушаю, а припев уже не буду.
Так час-полтора проходят, ну и хорошо.
И я вот так сидел и смотрел видео на ютубе, как какой-то человек бродит по городу Камакура на острове Хонсю. Просто бесцельно бродит туда-сюда по кривым переулкам, и не очень кривым, и не по переулкам даже, а по вполне себе улицам, пусть и небольшим. Или даже не по улицам, а по задним дворам каким-то. И все время натыкается на маленький зеленый трамвайчик из четырех вагонов, который там снует и считается чем-то вроде местной достопримечательности. И так он славно все это делает, что оторваться от видео ну просто невозможно.
А видео идет 45 минут и еще 25 секунд. И все эти 45 минут и 25 секунд я наблюдал за перемещениями этого неизвестного мне человека по в общем-то неизвестной мне стране и очень радовался. Потому что там была такая ранняя весна, когда многие еще ходят в куртках, но некоторые, самые смелые, уже позволяют себе выйти на улицу в одной футболке или рубашке. Когда уже зелень на улицах вполне себе есть, но небо все еще затянуто серой пленкой. В Сочи такая погода бывает в начале апреля, говорят. Ну и там, наверное, апрель, может не начало, но апрель. Потому что есть в этом что-то такое апрельское.
В конце же видео человек и вовсе выходит на берег океана. И это уже прямо катарсис. Он стоит и смотрит на волны, которые ласкают пляж. Может быть, «ласкают» это не совсем правильно слово. Смотрит на волны, которые щекочут пляж? Ну наверное. Наверное, щекочут.
Видно, как ходят люди, а чуть в стороне – ездят машины. Ну то есть, видно, как идет наша цивилизованная жизнь, а океан (ну или может, не океан все же, а море. Да, наверное, все же море, а не океан), живет как бы своей, отдельной жизнью. И просто занимается тем, что ласкает этот пляж. Вернее, щекочет его своими волнами. И все это так хорошо и гармонично, что вспоминается почему-то Толстой.
Ну, знаете, Лев Толстой.
Есть у него такой роман «Воскресение». Может быть, слышали. Должно быть, слышали, хотя в школе его и не проходят (и это идет роману на пользу – можно читать его незатуманенным глазом в уже взрослом, двадцатипятилетнем возрасте или даже в сорокапятилетнем).
И этот роман, который у Толстого считается кем-то и почему-то неудачным (ну так принято), начинается вот так:
«Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе».
Вот эти строки мне вспомнились, когда я смотрел это видео про путешествие человекапо городу Камакура. Ну то есть, не прямо слово в слово, а некоторый образ этих слов, этого начала великого толстовского произведения.
Почему именно «Воскресение» — тут загадки нет никакой. Как пишет пресса, «это не случайно» (я зарекся эту фразу больше не использовать, и сейчас, вот в этом тексте, использую ее в последний – клянусь! – раз).
Просто мы с Ксюшей недавно ходили на этот спектакль. Вот буквально несколько дней назад. Хотя могли на него и не попасть. Дело в том, что я забыл посмотреть на билеты, и думал, что начнется спектакль в 19.00, как принято. Но он начинался в 18.00, как не принято. А дело в том, что его продолжительность – более 4 часов. Ну и день был выходной. В общем, так иногда делают. Но я на билеты не смотрел, и об этом не знал. Поэтому когда в 18.00 Ксюша вышла из комнаты и сказала: «Ну что, поехали в Ленсовета?», только тогда я взглянул на билеты, чтобы удостовериться, что спектакль идет и правда в театре Ленсовета, а не, допустим, в «Балтийском доме». И взглянув, понял, что можно уже особенно никуда не спешить.
Честно говоря, когда я понял, что на расстоянии в 18 километров от нашего дома начинается спектакль, куда мы купили билеты, то я так расстроился, что уже не хотел никуда ехать. И даже мама, вызванная из своего дома, находившегося еще в 18 километрах от нас, только в другую сторону, специально для того чтобы посидеть с ребенком, которая еще не готова к тому, чтобы четыре часа смотреть спектакль про отношения дворянина и проститутки, не могла меня остановить.
Но Ксюша убедила меня, что опоздание в 40 минут это, по сути, тьфу. Что ей случалось опаздывать и куда серьезнее. И не только в театр, но и куда угодно: на работу, на свидание (со мной и не со мной, наверное, тоже). А однажды она опоздала на похороны родственника так сильно, что автобус с гробом уже уехал, и ей оставалось только пожать плечами и вернуться домой с цветами, и по дороге домой все люди в метро думали, что это ей кто-то цветы подарил, и от этой мысли ей было смешно.
После этого убедительного примера было решено все же ехать в театр, несмотря ни на что.
Ну и мы поехали.
В итоге мы опоздали даже больше, чем на 40 минут, но к удивлению, оказались не единственными такими зрителями, забывающими смотреть на время в билете, сразу за нами шла еще одна пара, несколько обескураженная пустотой фойе.
— А вы знаете, что спектакль начался в 18 часов? – спросила у нас билетерша, и, надо сказать, что у нее получилось сделать это учтиво, как бы без насмешки или какой-то неуместной иронии.
— Знаем, — вздохнула Ксюша и посмотрела на меня, слегка качая головой, как бы давая понять, что она стала просто заложником всех этих обстоятельств, а вот кто виноват — ну в общем, тоже понятно.
Дальше все прошло более-менее обыкновенно. То есть мы сдали куртки в гардероб. Поднялись на второй этаж. Там нас встретила приветливая распорядительница, вернее сказать капельдинер, хотя слово это мне и не нравится. Она провела нас через спящий буфет куда-то на задворки, благо у нас был 17 ряд. Там нас передали еще одной распорядительнице, и в итоге мы пробрались даже на наши места и благополучно на них сели как раз на той сцене, где Катюша Маслова говорит о своей жизни в публичном доме.
И только потом была сцена суда, и нам даже стало казаться, что мы опоздали не на без малого час, а всего лишь минут на десять.
И вообще, нам так понравилось входить в спектакль без всех этих нудных разгонов, которые так любят режиссеры, что мы условились каждый раз опаздывать на полчасика.
В остальном спектакль был довольно обычный. Нельзя сказать о нем ничего плохого, но и особенно хорошего тоже сказать нельзя. Нормальный, рабочий такой спектакль. Ну может только Илья Дель в образе Дмитрия Нехлюдова был совсем уж какой-то растерянный и просто ходил по сцене как будто обухом по голове ударенный. Но это у него роль такая, может, он ее так понял…
После этого «Воскресение» Толстого нас так захватило, что мы условились даже посмотреть старый советский фильм, но, конечно, так слово это и не сдержали. А вместо этого мы работали, вернее, делали вид, что работали, а на самом деле смотрели на то, как люди шляются по Японии ранней весной…
Нужно ли добавлять, что в описываемый мною день, я так ни хрена и не сделал, а только смотрел видео – ну и еще вот эти вот слова писал.
